Lillet: в здоровом теле — здоровый дух. История полезного аперитива

Аперитив – чисто французское изобретение. В том смысле, что здесь придумали употреблять легкое спиртное перед едой еще когда самого понятия «коктейль» не существовало. То есть, сначала, конечно, употребляли тяжелое, абсент, но слишком часто «зеленая фея» отправляла ее употреблявших в сумасшедший дом. По-крайней мере, так считается, хотя явных доказательств нет. В те годы еще с трудом отличали белую горячку от шизофрении, симптомы-то похожи. Вот тогда-то во Франции начали набирать популярность вино-тоники, получившие название apéritif, от латинского слова aperire, что значит «открывать». Этакая ароматная и вкусная прелюдия к приему пищи.

В те далекие годы, да и сейчас, что уж говорить, «тонизирующие вина» делились на две категории: первый делались на основе еще пару веков назад обнаруженной монахами-иезуитами в Перу хины, и назывались кинкина; вторые, произведенные на основе полыни, получили название «вермут», от немецкого «полынь». Почему от немецкого – непонятно, потому что прото-вермуты производили с 18-го века и итальянцы, и испанцы. Зато с кинкиной все понятно – ее придумали французы.

О целительных свойствах хины было известно еще с 17-го века, когда тем самым монахам-иезуитам удалось излечить ею от тяжелой лихорадки графиню Шеншон, но как ни пытались продвинуть новое лекарство при дворе Людовика XIV, оно все никак не приживалось. Потому что, ну кто в здравом уме и рассудке станет добровольно пить хину – она же горькая! Намного более горькая, чем полынь! К тому же известный на всю Францию врач Ги Патен в своих «Письмах» высмеял эффект от хины и назвал его недоказанным. На самом деле, это не потому, что он проводил какие-то серьезные исследования, а потому, что, по какой-то причине, терпеть не мог иезуитов.

Все нововведения в те годы принимались со скрипом и только с одобрения короля. Не помогли изменить его решения даже успешные излечения герцогини Бурбонской и ее супруга герцога Мэнского, и лишь когда с лихорадкой свалился дофин, пророка в своем отечестве не оказалось – ко двору призвали английского медика Роберта Тэлбота, который и вылечил дофина тем самым «иезуитским порошком». Что, разумеется, не могла не отметить в своих «Записках» словоохотливая мадам де Севинье. Но прошло еще с добрую сотню лет прежде, чем французские аптекари Пьер-Жозеф Пелетье и Жозеф Кавенту извлекли из коры маренового дерева собственно хинин. И тут началось!