LP/Arnaud Dumontier И пяти лет не прошло, как UNESCO со скрипом признало французское вино нематериальным культурным достоянием, а вышло, что французы почти перестали его пить. Нет, с одной стороны, это хорошо – нам больше достанется. А с другой – это же национальная катастрофа!
Вообще-то, французскую кухню признали нематериальным наследием еще в 2010-м со следующей формулировкой: «Трапеза, во время которой собравшиеся за столом практикуют искусство «хорошо есть» (bien manger) и «хорошо пить (bien boire). Изысканная трапеза должна быть сбалансирована и доставлять удовольствие от вкуса, находиться в гармонии человека и натуральных продуктов. Среди ее важных компонентов: тщательный выбор рецептов, использование местных продуктов и сочетание еды с вином».
Но стоило ЮНЕСКО поставить свое добро, как все устои французской кухни рухнули в пропасть. И дело тут не в расплодившихся тут и там забегаловках быстрого питания и экспансии ресторанов национальной кухни других стран, хотя они тоже делают свое дело. Дело в том, что французы сами во всем виноваты.
К сожалению, реальность такова, что в сегодняшней Франции вино и другие алкогольные напитки – от аперитива до диджестива – все чаще и вовсе отсутствуют на обеденных столах. Может, и бог с ними, с коньяками и арманьяками, но как случилось, что французы добровольно отказались от того, что философ Ролан Барт назвал «тотемным напитком страны»?!
В середине 60-х, скажем, потребление вина на душу населения во Франции составляло 200 бутылок в год. То есть по три бокала в день на каждого жителя, включая младенцев. В 80-х среднестатистическая семья пила уже по два бокала в день – один за обедом, второй за ужином. Теперь же, согласно статистике Министерства Сельского Хозяйства, бокал вина – всего один, заметьте, за весь день – пьет лишь каждый пятый француз! И это при том, что 38% французов, согласно опросу 2011 года вообще назвали себя трезвенниками, не употребляющими ни капли спиртного. И что печально, мужчин в этих процентах было гораздо больше, чем женщин.
Что же случилось? Куда подевалось французское ВСЕ – du pain et du vin? Даже, если поверить в то, что исламское население страны, все 27 официальных процентов не пьют вовсе, потому что им запрещает религия, разрыв все равно остается очень большим.
Все просто – дело в урбанизации и глобализации. Накануне Второй Мировой во всех городках и деревнях буквально на каждом углу был бар. В 1939-м на каждые 80 человек приходилось по одному питейному заведению, а среднестатистический француз употреблял минимум одну бутылку вина в день – разбавленное водой вино давали и детям с пяти лет, оно подавалось даже в школьных столовках. Пока в 1956 году не приняли так называемый Закон Эвена о запрете продажи алкоголя детям младше 14 лет. И вино осталось только в лицеях. Да и то ненадолго – всего лишь до 1961 года, когда закон в очередной раз ужесточили.
Рабочие и особенно крестьяне не выходили из дома не выпив бокал вина, или чего покрепче, потому что нужно было tuer le ver, убить червяка – обычай этот пошел с 16-го века, как один из самых эффективных на тот момент способов профилактики холеры и прочих неприятных заболеваний. Считалось, что спиртное, принятое с самого утра натощак, убивает всех смертельно опасных «червей» в организме.
После Второй Мировой французское общество быстро менялось. Оно стало менее сельским и более городским, люди бросали насиженные места и пахотные нивы своих предков, чтобы найти счастье в городах. Конкуренция за рабочие места стала настолько острой, что привычный трехчасовой перерыв на обед сократили до часа-полутора, и рассиживаться подолгу с бутылкой-другой вина стало уже невозможно. Это сильно ударило и по французским бистро, и по французским производителям вина – именно на 1975 год приходится наибольшее количество банкротств в этой области.
В 1978 году случилась новая напасть – тот же Закон Эвена о злоупотреблении спиртным расширили на сферу дорожной безопасности. Если раньше французы могли водить машину в совершенно непотребном состоянии, то с того памятного года французские полицейские обзавелись алкотестерами и установили предельную норму опьянения — 0,8 промилле (в среднем, где-то полторы бутылки вина на человека за раз). Лозунг, выбранный Министерством Внутренних Дел был суров: Boire ou conduire, il faut choisir (Пить или водить — нужно выбрать что-то одно).
В 1984-м – еще один удар: запрет на продажу спиртного лицам младше 16 лет! Да как же при таком раскладе привить культуру пития вина народу, возмутилось было Министерство Сельского Хозяйства, но его уже никто не слушал.
Год от года законы становились все суровее, возраст для продажи спиртного повышался, а количество промилле снижалось, пока в итоге, несколько лет назад не достигло 0,2 промилле для начинающих водителей. Тех, которые только получили права и ездят со значком «А» на заднем стекле. А что такое 0,2 промилле? Это маленькая бутылка пива или 140 мл вина!
И сколько бы ни возмущалось Министерство Сельского Хозяйства и даже Министерство Здравоохранения, без умолку твердящие, что хотя бы бокал вина в день полезен организму, потому что обладает стимулирующими и антиоксидантными свойствами, выросло уже два поколения людей, легко обходящихся без вина и отдающих предпочтение или газировке, или гораздо более вредному, но менее алкогольному пиву. Да плюс ко всему, молодежь, повально увлеченная ЗОЖ, и из спиртного позволяющее себе только бретонский кефир, потому что он полезен для детокса.
Кроме того, воду мутит и ВОЗ, постоянно выкладывая ужасающие данные о том, насколько вреден алкоголь организму и насколько снизилась в мире смертность, когда все массово перестали пить. Но если читать внимательно – а кто сейчас умеет читать анализировать? – данные приведены вовсе не по вину, а по крепким напитками, кроме того, выборка делалась исключительно в странах, где вина не производят и культура его потребления отсутствует – скажем, Китай, Россия и Канада.
Что же происходит? Французы все так же остаются крупнейшими производителями и пока еще потребителями вина в мире. То есть в сравнении с другими странами, все-таки пьют больше остальных, правда им уже изо всех сил на пятки наступают американцы и… австралийцы. Но статистическая кривая потребления вина французами снижается с рекордной скоростью. И, если все продолжится в таком духе, уже через 27 лет французы вообще перестанут пить. Ну вино уж точно.
Пока же успокаивает лишь то, что потребление вин в среднем и высоком ценовом сегменте увеличилось, а Vin ordinaire и Vin de Table покупать французы почти перестали, даже в приготовлении пищи отдавая предпочтение более-менее пристойным винам. Что, разумеется, увеличило конкурентную борьбу среди виноделов и почти выдавило с внутреннего рынка вина не очень высокого качества и посредственного вкуса – почти все они сейчас идут на экспорт.
На фоне этого французы все больше возвращаются к исконному ар-де-вивр, искусству жить. Согласно последним опросам, 41% (в сравнении с 32% пятилетней давности) французов начали находить удовольствие в приготовлении и потреблении пищи «как положено» – со сменой блюд и парным к ним вином. Правда, 44% все еще считают еду «необходимостью», а не «удовольствием» – они основные потребители продукции Picard и полуфабрикатов. Но тенденция наметилась, а значит, может еще не все потеряно, и прав был гурман-философ Жан-Антельм Брийя-Саварен, утверждавший, что «La destinée des nations dépend de la manière dont elles se nourrissent» (Судьбы народов зависят от того, как они питаются). Потому что он-то точно знал, как знают это и в ЮНЕСКО, что вино – неотъемлемая часть этого питания. И часть судьбы Франции.
