Всех «Мушкетеров» Александра Дюма я прочитала еще в третьем классе, а почти всего Жюля Верна – годом позже. Так уж случилось, что французская приключенческая литература интересовала меня тогда более прочих. Юность, как у многих депрессивную и раздираемую страстями, скрашивали своими «Цветами зла» Бодлер и «Последними словами» Рэмбо. О необходимости выбора я узнала от Сент-Экзюпери; о том, что говорить на любые темы можно – от Вольтера; о тщетности бытия – от Камю и Сартра; о хрупкости жизни – от Бориса Виана.
В одно из первых моих посещений Парижа в начале нулевых, я сидела с французскими друзьями на террасе ресторана, наслаждаясь солнцем и вином, как вдруг заметила всеобщее возбуждение, буквально рябью пробежавшее по заведению. Вызвано оно было неким благообразным старичком, которого, придерживая под локоть, сопровождал из ресторана молодой человек. «Ты чего сидишь? – зашипели мне собутыльники. – Иди к нему, проси интервью, быстро!» «Да к кому, к нему-то?» – удивилась я. «Это же Морис Дрюон!» «Какой Дрюон? Тот, который Проклятые короли? Вы меня разыгрываете? Он же умер давно!» «Ну, что за идиотка!» – сокрушенно качали головами друзья, пока старичок удалялся все дальше и дальше.
Да, я была искренне уверена, что автор «Французской волчицы» жил и творил приблизительно тогда же, когда и Виктор Гюго. Стыд и позор на мои седины! Но тогда я была юна и наивна, и видела живого классика французской литературы своими глазами. А это, согласитесь, уже неплохая история для книжки…
Юлия Нейо
главный редактор
