О легендарном премьер-министре Франции Жорже Клемансо в советских учебниках истории всегда стыдливо умалчивали – ну был такой, и ладно. Но это именно Клемансо подарил миру идиому про «железный занавес». Выступая на Парижской Мирной Конференции в 1919 году, он произнес фразу, часть которой стала известна всему миру – от прерий Амазонки до какого-нибудь колхоза на неподнятой целине БАМа, – и полностью звучала так: «Мы желаем поставить вокруг большевизма железный занавес, который помешает ему разрушить цивилизованную Европу».
У Клемансо были все причины не любить Молодую Советскую Республику. Ведь именно из-за Великой Октябрьской Революции, Российская Империя, по сути, втянувшая страны Антанты в Первую Мировую, поле боя покинула, подставив своих союзников, и в первую очередь, Францию, которая несла многомиллионные потери. А потери эти Клемансо видел своими глазами. Единственный из тогдашних политиков, он отправился на поля самых изнурительных сражений и чуть не был убит.
Тогда же, в 1917 году во время выступления Клемансо в Палате Депутатов, его речь была такой яростной и проникновенной, что присутствовавший при этом Черчиль, написал: «Он был похож на огромную кошку, рычащую, ревущую и шипящую за решеткой из ограничений…». Неудивительно, что к Жоржу Клемансо немедленно прицепилось прозвище «Le Tigre».
А солдаты прозвали его «Père la Victoire» (Папа-Победа), потому что Клемансо не только был на передовой, но и настаивал на продолжении войны до полного и тотального уничтожения Германии. И, хотя его мечте так и не удалось осуществиться, он искренне радовался и возвращению в состав Франции Лотарингии, и присоединению Эльзаса, и огромным репарациям, которые обязали выплатить Германию.
Неудивительно, что, когда Германия в 1940 году вторглась во Францию, Шарль Де Голль, обращаясь в своей речи к нации, сослался именно на Жоржа Клемансо, и поклялся победить, а после победы посетить могилу Клемансо, чтобы сказать ему спасибо.
И знаете, в 1946 году, он, уже будучи председателем временного правительства Французской Республики, действительно отправился в вандейский Мушан, на родину Клемансо, чтобы отдать ему дань памяти и исполнить обещанное.
Но это было лирическое отступление, чтобы вы поняли, почему этот материал называется именно так, а не иначе.
Музей Клемансо мало известен даже парижанам – куда уж там туристам, которые часто и имени-то такого никогда не слышали. А он есть, и существует с 1931 года – то есть открылся через два года после смерти великого политического деятеля. В этой квартире на тихой гue Benjamin Franklin, возле Трокадеро, Клемансо прожил 35 насыщенных лет, включавших и дело Дрейфуса, и Первую Мировую, и Перемирие, и Версальский договор. Здесь в окружении садов, так напоминавших ему о родной Вандее, Клемансо чувствовал себя наиболее спокойно и даже счастливо, если можно сказать так о самом, кажется, непримиримом человеке в политической истории Франции. Кстати, забавная деталь, эту квартиру Клемансо снял у Робера де Монтескью, чей абсурдистский персонаж под именем барона де Шарлю выведен одной из ключевых фигур в романе Марселя Пруста «В поисках потерянного времени».
Говорят, чуть ли не главной причиной переезда в 16-й округ, стало наличие в квартире графа де Монтескью самой настоящей ванны – редкости по тем временам. Клемансо же, начинавший, как врач, гигиену ставил превыше всего, отдавая предпочтение индивидуальной ванной комнате, а не общественным баням.
Путешествие по музею, что удивительно, начинается сверху – здесь можно своими глазами увидеть его младенческую колыбель по самым ностальгическим причинам привезенную из Вандеи, где 28 сентября 1841 появился на свет политик, перевернувший историю не только Франции, но, кажется, и всего мира. Здесь же раньше была и супружеская спальня, опустевшая после того, как такой прогрессивный, с виду, человек, как Клемансо, защищавший даже права феминисток, уличив свою жену-американку Мэри Пламмер в измене, не только добился ее заключения в тюрьму Сен-Лазар по обыинению в адюльтере, но и изгнанию бедняги из Франции, отняв у нее гражданство, права на воспитание трех их детей, и купив самый дешевый билет третьего класса на корабль, отбывавший в США. Не самая лучшая, кажется, характеристика для человека, который сам изменял жене направо и налево. Но такие уж были времена, что поделать…
Здесь же и пистолеты, одним из которых он стрелялся на дуэли с антисемитом Полем Деруледом. Кстати, за свою жизнь Клемансо участвовал более чем в 50 дуэлях – распространенная практика в те годы, – но удачно выходил из них всех живым и практически здоровым (касательное ранение даже не рассматривается). Одна из дуэлей, кстати, состоялась из-за того, что какой-то человек на Независимом художественном салоне имел наглость плюнуть в картину Мане «Олимпия», произведение по тем временам крайне провокационное, чего Клемансо, разумеется, выдержать не смог – дуэль состоялась на окраине Парижа, но в ней, по счастью, никто не пострадал.
Но не огнестрельным оружием строилась карьера Клемансо – лучше, чем пистолетами, он владел речью и пером, правда пара смелых публикаций чуть не привела его к финансовому краху: из-за обвинения во лжи, он был вынужден по решению суда расстаться с коллекцией полотен Курбе и Писсаро, а так же частью дорогих японских миниатюр. Время доказало его правоту, но сделанного уже было не вернуть.
Клемансо вообще был поклонником искусства, и именно он добился, чтобы знаменитая сегодня картина Клода Моне «Кувшинки» заняла свое почетное место в Музее Оранжери. Кстати, свой портрет кисти Эдуара Мане, которого он ценил, кажется, даже выше остальных художников, Клемансо тоже немедленно сдал в Оранжери и писал о нем: «Мой портрет Мане? Отвратительно! У меня его нет. Он в Лувре, хотя я и не знаю, зачем его туда взяли». Видимо, много лет спустя, к мнению Клемансо прислушались, и переместили произведение в Музей Орсэ. Удивительная, казалось бы нечуткость в отношении человека, с которым вас связывали не только сеансы позирования, но и долгая, искренняя дружба. Но таков был Жорж Клемансо, человек-тигр.
Если спуститься по лестнице на первый этаж квартиры, то можно обнаружить и обеденную комнату, где стол накрывался строго в 12:30 и в 20:00, и где Матьё Дрейфус смог убедить Клемансо в невиновности своего брата Альфреда, что в очередной раз изменило историю страны; и где писался знаменитый манифест Эмиля Золя «J’accuse…!», «Я обвиняю», появившийся на первой полосе ежедневной газеты «L’Aurore» 13 января 1898 года.
Клемансо сделал вообще много – например, после почти трехлетней борьбы добился отделения церкви от государства в 1907 году, и это отныне закреплено в Конституции Республики – и его жизнь заслуживает отдельной, подробной и длинной аналитической статьи.
В 1920-м году, покинув большую политику, Клемансо удалился и от общественной жизни, предпочтя посвятить себя путешествиям, журналистике и выращиванию роз. Обед в его доме все так же подавался в 12:30 и собирал за столом друзей, соратников и просто интересных Клемансо людей. Правда, теперь возле стола стояло небольшое канапе, на котором Клемансо мог прилечь. Ему было тяжело ходить, и кровать перенесли сюда же, на первый этаж. Здесь она и стоит по сей день. На ней он и умер от острого приступа уремии в час ночи 24 ноября 1929 года.
А еще через месяц граф Монтескье выставил квартиру на продажу с одним условием – ее должны или превратить в музей знаменитого арендатора, или хотя бы частично сохранить в неприкосновенности. Покупатель нашелся мгновенно – им оказался не француз, как того можно было бы ожидать, учитывая огромные заслуги Клемансо перед страной, а американский миллиардер Джеймс Стюарт Дуглас. Он-то и исполнил желание графа Монтескью, превратив квартиру в музей.
Musée Clemenceau
8 rue Benjamin Franklin, 75116 Paris
Métro: Passy, Trocadéro
Все фото: Musée Clemenceau
