Чудеса и загадки château de Fléchères

Пожалуй, Домб — не лучшее место, чтобы строить замок и плотно в нем обосновываться — все-так вокруг топи, болота да озера. И, между тем, его кто-то построил. Еще в 13-м веке. Скорее, больше, как фортификационное укрепление, а не как место для проживания. С другой стороны, он расположен всего в получасе езды от Лиона, и имеет крайне важную стратегическую позицию. Точнее, имел, конечно. Где-то здесь на востоке проходила раньше граница владений французской короны, а на западе — независимые земли Домба, не подчиняющиеся ни Богу, ни черту. Но изначальные сеньоры Флешера потерялись в веках, и началась новая, куда более интересная история. И если бы камни замка могли говорить, они стали бы неисчерпаемым источником самой захватывающей информации. Начнем же мы с его самого интересного владельца, который, условно, неожиданно идеально подходит к пословице «из грязи в князи».

Жан Сев, вообще-то, условно говоря, не был нищим. Он происходил из старого семейства лионских портных. Заметьте, не ткачей, а представителей менее почетной профессии, но вовсе не бедных. Убежденный гугенот, он после знаменитой Варфоломеевской ночи был изгнан в Женеву, где перебивался чуть ли не с хлеба на воду. Но затем вернулся во Францию, да не абы кем, а сразу советником короля Генриха III по политическим и религиозным, заметьте, вопросам, как-то неожиданно быстро разбогател и в 1585 году стал уполномоченным по финансам всего Лиона. Неплохой, согласитесь, карьерный взлет.

А когда Генрих III вместе с Генрихом – тогда еще просто Наваррским, вступили в открытую борьбу против Лиги, созданной Генрихом де Гизом при поддержке Папы Сикста V, Жан Сев, как истинный гугенот поддержал их, и был одним из главных организаторов мятежа в Лионе против безусловной власти католиков. А когда Генрих III скончался от рук монаха-фанатика, на смертном одре передав власть в руки Генриха Наваррского, и попросив лишь одного – стать католиком, чтобы прекратить, наконец, религиозные войны и успокоить народ, Жан Сев организовал «Большой въезд», Grande Entrée, короля Генриха IV в Лион.

И Лион, несмотря на религиозные метания Наваррского – тот, гугенот по рождению, трижды успел поменять веру, потому что, да, «Париж стоит мессы» – принял его, как законного короля. Уж не знаем, какую предварительную идеологическую работу провел Жан Сев, но даже сильно недовольные богатые горожане-гугеноты приняли короля-католика, как родного.

За такую преданность, в возрасте всего-то 40 лет, Жан Сев был назначен одним из четырех Старейшин Лиона и Прево (главой, назначенным королем) всей купеческой гильдии города. Все, чего ему оставалось желать – это… дворянский титул и, разумеется, замок. И то и другое ему досталось на блюдечке с голубой каемочкой.

Дело в том, что незадолго до этого Генрих IV внес изменения в законодательство – отныне все Старейшины и Прево после года безупречной службы почти автоматически получали дворянский титул, так называемый «noblesse de cloche» (дворянство колокола), впрочем, довольно сильно отличавшийся от «noblesse d’épée» (дворянства шпаги), передаваемого по благородному происхождению.

В общем, Жан Сев стал «приобретенным» дворянином, а работа Прево позволила ему еще больше увеличить сове состояние. А что такое дворянин без замка? Да глупость, а не дворянин! Так что Жан Сев в срочном порядке озаботился поисками «родового имения», да желательно подревнее и с хорошим именем.