Aubigny-sur-Nère: маленький филиал Шотландии в Землях Луары
Всего в двух часах езды от Парижа, между Солонью и Сансерруа, можно найти маленький городок – всего на три с половиной тысячи жителей,– который носит гордое, но, разумеется, неофициальное название «Города Стюартов», Cité des Stuarts. Попасть сюда можно исключительно по чистой случайности, как, например, это сделали мы, отправившиеся большой компанией отмечать Новый год. Традиция у нас такая: кто-то ходит в баню, а мы ездим по самым необычным местам страны, просто ткнув наугад в карту. И кто бы мог подумать, что в этот раз нам удастся совместить приятное с необычным – оказаться в самом сердце Франции, где все, абсолютно все, шотландское!
Но начать, разумеется, нужно очень издалека: как вообще шотландцы здесь очутились и почему, собственно, это их город? Вообще-то – еще во времена Столетней войны, которая, как известно любому школьнику, длилась вовсе не сто лет, а целых 116, но цифру просто округлили для красоты и удобства. В те сумрачные годы Франция воевала с Англией. За престол, разумеется. Потому что англичане считали, что у них прав на французскую корону больше, чем у побочной ветви Капетингов, каких-то там Валуа. Конечно, отчасти, они были правы, но местные жители были с ними не совсем согласны.
Англичан вообще традиционно не очень любили. Даже их соседи шотландцы. Зря что ли посреди острова стоит стена Адриана, отделяющая северную часть от южной с их Вестминстером и королевой?! Это, конечно, шутка. Стену построили римляне, чтобы уберечься как раз от воинственных галльских племен с Севера.
Шотландия в то время (и аж до 1603 года) была отдельным государством, и Англия с ее неумеренными амбициями нервировала шотландцев приблизительно так же, как французов. Поэтому, когда король Карл VI кинул шотландцам клич о помощи, те подумали-подумали, да и согласились. Карл VI был, конечно, безумным, но знал, кого просить. Поддержать его прибыл Джон Стюарт, дальний родственник тогдашнего короля Шотландии Якова I Стюарта (не путайте его с Яковом VI Шотландским, который в начале 17-го века объединил Англию с северными территориями и стал Яковом I Английским – они, конечно, родственники, и очень близкие, но их разделяют почти 200 лет). Джон Стюарт из Дарнли, был одновременно и внучатым дядей и двоюродным же прадедушкой короля Якова VI (или I Английского), но там все так перемешалось, что пусть в английской истории разбираются те, кто пишет журналы об Англии, мы же рассказываем о Франции.
Джон Стюарт был вторым сыном Александра из Дарнли, так что даже часть графства ему не светила, и даже маленький кусочек графства Леннокс, откуда происходила его мамаша – тоже. Все должно было достаться старшему – Алану, а Джону, мягко говоря, терять было вообще нечего – в плане наследства, он пролетал, как «фанера над Парижем». И, недолго думая, он сюда, собственно, и прилетел.
Испросив у родителей сотню лучников и заручившись поддержкой другого шотландского графа и очередного своего родственника, Бьюкена, Джон Стюарт пересек Ла-Манш, вечером 21 марта 1421 года форсировал Луару и разбил английскую армию в битве при Боже (Baugé) – герцог Кларенс, брат английского короля, был убит, шотландская армия продвинулась аж до Авранша, за что Бьюкену от французского короля был пожалован меч коннетабля, а Джону Стюарту, как человеку чуть более важному по иерархии – статус сеньора Конкрессо. Сам Папа Римский Мартин V отозвался о смелости Стюарта: «Эти шотландцы – лучшее средство от англичан».
Видя успехи Джона во Франции, к нему присоединились войска графа Дугласа Арчибальда – так что в 1422 году шотландцев в армии французского короля Карла насчитывалась около 12 000. Немаленький, нужно сказать, по тем временам, контингент. Взошедший на престол после своего отца, Карл VII немедленно подарил Джону Стюарту замок и городок на Луаре, пожаловав ему звание графа д’Обиньи и фактически передав земли под власть шотландцев. Ну, не совсем, конечно – он истребовал у Джона обещание, что если тот вдруг каким-то образом окажется первым в очереди на престол Шотландии, то не перестанет служить Франции. Замечательная многоходовочка, в случае неожиданного стечения обстоятельств, сделавшая бы условного «француза» королем скоттов. А вы думали, политика – это новые конституции писать?!
1423 год, однако, стал печальным для французов и шотландцев – в битве при Краване в Бургундии они потерпели поражение: армия Джона Стюарта, состоящая из шотландцев, арагонцев и ломбардцев была разбита англичанами под предводительством герцога Бедфорда. В плен попали почти 4 000 воинов, включая самого Джона, лишившегося в битве глаза. Тут нужно сказать, что Карл VII не только выкупил Джона из плена, но и выплатил ему и его семье единовременное пособие «по нетрудоспособности» в размере 38 000 золотых ливров (очень навскидку в сегодняшних ценах – около 540 тысяч евро), а кроме того, отправил ему «охранное» во всех отношениях письмо, где говорилось: «Нашему дорогому и возлюбленному кузену (а они, правда, отчасти были родственниками – прим.ред.) Жану Стюарту, лорду Дарнли и Кокнрессо, начальнику шотландской армии, который по моей просьбе пришел из упомянутой страны Шотландии и привел с собой армию из военных и подневольного солдатского люда, по воле своей и моей претворяя в жизнь старые союзы королевств Франции и Шотландии, наших больших нужд, дел и необходимостей…» (Archives Nationales, K 168, n° 91).
Такое письмо за личной подписью и печать короля позволило бы Джону Стюарту делать вообще все, что ему Бог на душу положит, но, вместо этого, он отправился в паломничество в Святую Землю. Потому что бы рыцарем. Да еще и одноглазым. А Крестовые походы временно, как он думал, прекратились. Вернувшись, Джон обнаружил, что за время его отсутствия англичане сожгли городок Обиньи вместе с замком. Совсем. Напрочь. Поэтому немедля отправился в Бретань на помощь коннетаблю Франции, шотландскому графу Ричмонду, и сурово отомстил уничтожившим его замок англичанам. Он их вообще не очень любил.
Джон Стюарт много чего сделал для Франции, за что получил, например, свой именной герб, до сих пор украшающий стены дворца-мэрии в Обиньи (золото на лазурной клетке с тремя серебряными лентами и королевскими лилиями) и звание графа Эврё (доставшееся ему вместе с 50 000 ливрами за победу над англичанами в битве при Мон-Сен-Мишель), пока не сложил, по горячности, голову в печально известной «селедочной битве» при Орлеане – сражении за продовольствие для осажденного англичанами города: выигравший незадолго до этого сражение при Азенкуре, Джон Фастольф играючи уделал Джона Стюарта из Дарнли.
Так что замок в Обиньи и все прилегающие окрестности отстраивал уже внук Джона, Бернард (или Беро, как его звали на французский манер) Стюарт д’Обиньи вместе со своим сыном Робертом. Но было это уже во времена Людовика XII, которому продолжали служить Стюарты. Заодно неподалеку от города отгрохали Сhâteau de la Verrerie, один из первых кирпичных замков во Франции. Роберт, после внезапной смерти отца, замок модернизировал, добавив галерею в стиле Ренессанса. Да, все глобальные войны уже закончились, на трон взошел Франциск I, и началась эпоха Возрождения.
Кстати, король-просветитель Франциск I частенько бывал в городке, и здесь имеется даже его дом-музей: ничего интересного, кроме факта, что в кратковременных поездках Франциск фактически жил в условиях более чем скромных и почти соответствующих теперешним мотелям B&B.
К сожалению, замок этот – частный, и пустить вас его посмотреть или нет, зависит исключительно от желания хозяев. Нам, приехавшим сразу после Нового Года, да еще на машине с парижскими номерами, не очень вежливо дали от ворот поворот, но на большой табличке при въезде к замку и озеру значилось, что заведение открыто к посещению с апреля по конец ноября.
Вообще говоря, со смертью последнего сеньора Обиньи, Роберта Стюарта, опрометчиво не оставившего после себя наследников, и замок и город вернулись во владения французской короны. Но ненадолго – вскоре Людовик XIV подарил замок и титул герцогини д’Обиньи Луизе де Керуаль, своей шпионке при английском дворе. Ее сын Чарльз II Леннокс однако предпочел остаться в Англии и отказался платить за вступление в наследство и владение замком. Так что его законсервировали аж до середины 19-го, пока его не выкупил маркиз Луи де Вогюё. Так что теперь замок, в отличие от города – исключительно французский.
Мы не слишком расстроились – хозяева замка, в отличие от их двух жизнерадостных сеттеров, показались не очень любезными, но закаты над озером были прекрасны, запретить нам гулять по парку не мог никто (несмотря на сурово поджатые губы), а шотландцев во множестве мы и так видели в центре города.
Они и правда шотландцы – блондинистые и со странным акцентом, казалось, поголовно болеющие за FB Manchester и готовые в любой момент запеть не «Марсельезу», а «You’ll Never Walk Alone», и пьющие пиво при +7С прямо на улице. Кстати, если попадете туда зимой, не будьте шотландцами, не заливайтесь мужественно пивом на холодном ветру – прямо возле мэрии, где висят французские и шотландские флаги, есть кафешка, в которой подают отменный vin chaud, лучший, надо сказать (а мы перепробовали все) в городке, и всего за 2€ за полный, горячий, пахнущий апельсином, гвоздикой и корицей стакан. А если летом, то побывайте на параде 14 июля – зрелище французов, марширующих по старому городу в килтах и дующих в волынки, совершенно незабываемое.
Tous les photos: Flickr Open License
Впервые опубликовано в сетевом журнале Fitzroy
