Жан-Пьер Моки — режиссер, снявший несколько десятков фильмов, но русскому зрителю запомнившийся в роли молодого Альберта в культовой экранизации «Графа Монте-Кристо» 1954 года с легендарным Жаном Маре. Впрочем, Моки как режиссеру есть чем гордиться: на его счету множество популярных фильмов со значимыми французскими актерами. А в прошлом году он выпустил на экраны фильм «Агафья» по Чехову – с Жераром Депардье и Пьером Ришаром в главных ролях
Я не знаком с кириллическим алфавитом, для меня это то же самое, что иврит. Но мне было бы приятно читать по-русски. Я с трудом подбираю русские слова, хотя говорю по-польски, благодаря моей маме – но все равно плохо и понимаю лишь немного.
Я боюсь самолетов, потому что был пилотом и попадал в катастрофы. Так что, когда мне поступило предложение поехать в Японию, чтобы представлять свой фильм, вопроса о том, чтобы лететь на самолете, даже не стояло. Это было в начале двухтысячных. Я хотел проехать все это расстояние от Москвы до Владивостока на машине, но дороги были уж слишком плохи. Так что я сел на Транссибирский экспресс, и это стало самым удивительным путешествием в моей жизни. Это было 20 лет назад, и мне казалось, что это был самый настоящий паровоз. Потому что мы постоянно останавливались на небольших станциях, чтобы набрать воды. О таких маленьких, почти киношных деревеньках писал Чехов. Дело было где-то между зимой и весной. Мела метель. Было холодно, а в поезде было еще холоднее. И мы ели борщ на каких-то маленьких вокзальчиках.
Я не люблю свеклу, поэтому не люблю и борщ. Я вырос на польско-русской кухне. Моя мать была полькой, а отец – русским. Он ел селедку с луком, все такие русские штуки, и еще карпа. Вот карпа я никогда есть не мог, потому что эта рыба может жить до ста лет. Готовы ли вы есть что-то, чему сто лет? Я уверен, русская кухня – это нечто странное, но сама Россия – потрясающая.
Мне нравится Достоевский. Он – мученик. Настоящий прототип славянина ностальгирующего, меланхолика, поэта и романтика. Вот что привлекательно в России – та самая русская грусть, напоминающая о бескрайних степях, огромных пространствах, Сибири, где можно дышать полной грудью.
Мой друг Владимир Косма поехал в Санкт-Петербург давать концерты, и звал меня с собой. Но я не мог, потому что снимал кино. Я люблю Россию, и хотел бы там жить однажды. Жерар (Депардье) приглашал меня – у него теперь там «избушка».
Во Франции был так называемый период сюрреализма, на который сильно повлияли художники с Монпарнаса, среди которых было много русских. На литературу большое влияние оказали Чехов, Достоевский и Толстой. Это были хорошие писатели. И среди них – Гончаров, написавший «Обломов», роман про ленивого домоседа, который мне кажется невероятно привлекательным. Я хотел бы снять фильм об этом парне, который жил на маленькой даче у озера и однажды увидел перед своим домом девушку на велосипеде.
Я знаю Марину Влади, она – моя подруга еще с тех времен, когда была замужем за Робером Оссейном. Русские женщины – прекрасны, например, Татьяна Самойлова, с которой я познакомился в Париже и немедленно попал под ее очарование. «Летят журавли» – великий фильм, и именно русские совершили этот прорыв. Невероятный, навсегда оставшийся феноменом. Мы, французские кинематографисты, до сих пор задаемся вопросом, как им это удалось. Настоящая акробатика.
Я мужчина. Я не чувствую своего возраста. Когда я впервые увидел Орели Филиппетти (французская романистка – прим. ред), то сказал ей: «Вы – очень красивы, а я ищу себе жену». А она ответила: «Могу познакомить Вас со своей мамой, ей шестьдесят». Ну и что, вы думаете, я буду делать с женщиной такого преклонного возраста?
За последние десять лет многое поменялось. Сюда приехало много русских. Прежде русские не были состоятельны, а теперь они разбогатели. Неподалеку отсюда один русский купил пятиэтажный особняк рядом с Музеем Орсе за 60 млн евро. Узнать, что это сделал русский – особенно удивительно.
До последнего времени мы много кино снимали с Италией, Испанией, Германией, Англией, но почти ни один из проектов с Россией не реализовался. Так сложилось, что в основном мы все эти годы работали с Италией – на протяжении 50 лет. В совместных франко-итальянских фильмах снимались и Жерар Филип и Жан Марэ. Русские всегда были редкостью – всего лишь 2–3 совместных фильма. Нам не хватает прямой связи между Россией и Францией. В Каннах было представлено несколько фильмов российских режиссеров, Тарковского и Параджанова, например. Русские принимают участие в мировом кинематографе, но всегда остаются чуть в стороне. Что жаль.
Опубликовано в журнале «5Республика» №9 – купить/скачать номер
