Франция для меня, конечно, совершенно отдельная от всего мира страна. Если попробовать расставить все страны в ряд, то Франция окажется в самом верху этой шкалы. Потому что именно о Франции я всю жизнь и мечтал, когда думал про заграницу. С самого детства. Но в России раньше все мечтали о Франции. Потом, наверное, для многих мечтой стала Америка.
Франция для меня связана, прежде всего, с Дюма и с «Тремя мушкетерами». Это моя любимая книга. Вообще у меня два любимых писателя – Дюма и Достоевский. Я считаю, что они, при всей их абсолютной разнице, тем не менее, сходны, как северный и южный полюсы. И Достоевский, и Дюма в разном возрасте воспринимаются по-разному. Дюма смог так написать своих мушкетеров, что когда я был маленький, я понимал в них одно, когда вырос, стал понимать совсем другое и мне оказались интересны другие места в книге. Я всю жизнь живу с Дюма. Он разделил человечество на д’Артаньяна, Атоса, Портоса, и Арамиса, и я об этом думал, когда я делал свои первые мультфильмы про слоненка, удава, мартышку и попугая.
Первые впечатления о реальной Франции, когда я попал сюда в первый раз в компании с Генрихом Сапгиром, крайне сложно облечь в слова. Я же за границей до этого бывал только в Чехословакии, а она хоть и заграница, но все-таки немного условная. А первым моим столкновением с Западным миром стала прогулка по улице Сен-Дени и еще кафе, в котором сидел и работал Хэмингуэй.
Да и потом, когда мы уже в новые времена путешествовали по Франции, мушкетеры меня везде сопровождали. Мы, например, были на острове Бель Иль, на котором погиб Портос.
Я вспоминаю, как на арендованной машине мы с маленькими детьми и женой Майей путешествовали, приезжая в заранее снятые для нас гостиницы. И однажды на горизонте показался Сен-Мишель. И мы приближались к нему и думали – какое потрясающее место, сейчас остановимся в гостинице и поедем туда. И были совершенно потрясены, когда выяснилось, что наша гостиница находится именно там, наверху на горе. И мы были от этого от всего в восторге.
Сейчас, когда мы с женой приезжаем в Париж, чтобы провести субботу-воскресенье в счастливом городе, у нас что-то не получается. Почему-то вдвоем нас Париж не жалует, принимает только с детьми. Может быть, мы не там останавливаемся, может быть что-то еще. Теперь мы мечтаем поехать вдвоем в Париж, и чтобы он стал для нас гостеприимен.
Когда-то мы ехали по Парижу, и нам надо было срочно позвонить – это было еще до всяких мобильных телефонов – и сколько бы мы ни ездили, сколько бы ни искали телефонную будку, все они были заняты. В каждой стоял афрофранцуз или арабофранцуз и разговаривал, а за ним стояла внушительная очередь. И попасть туда было почти невозможно. Я потом, конечно, много слышал разговоров, что Франция перестает быть европейской страной, но я с этим, кроме того случая, никак лично конкретно не сталкивался. А то, что произошло с Charlie Hebdo, меня привело в ужас. Это же происходило прямо в тот момент, когда мой сын Никита со своей молодой женой приехал в Париж.
Я надеюсь, что Франция со всем этим справится, и что те «мои знакомые», которые стояли в телефонных будках, возьмут своих террористов и оглоедов за одно место и не позволят им портить страну.
Вредный совет
Если вы окно разбили,
Не спешите признаваться.
Погодите, – не начнется ль
Вдруг гражданская война.
Артиллерия ударит,
Стекла вылетят повсюду,
И никто ругать не станет
За разбитое окно.
Опубликована в журнале «5Республика» №2 — купить/скачать
