Французский язык может быть очень-очень странным. Нет, конечно, таким странным, как русский, ему не стать никогда, но в нем много удивительных и неподдающихся объяснению вещей.
Ну, начнем с того, что знаете ли вы, что французский — единственный язык, на котором говорят на всех континентах? Да-да-да, большая часть западной и северной Африки, Канада, Французская Гвиана, относящаяся к Южной Америке, и Вануату, что в Океании, частью которой является и Австралия. Удивительная и совершенно, казалось бы, невозможная для такого небольшого народа распространенность. Но, как показывает практика, во французском языке возможно все!
Мой самый любимый пример невозможности французского — слово «птица», oiseau, в котором ни одна буква не произносится так, как она должна звучать на самом деле.
Единственное слово, в котором используется буква ù это слово où (где), и больше нигде. А, между тем, для нее даже есть место на компьютерной клавиатуре. Ради чего? Ради одного единственного слова?!
В сравнении с этой относительно ненужной буквой, буква ë очень даже востребована, ведь она используется аж в трех словах – aiguë (острый), ambiguë (двусмысленный), и, конечно, в слове Noël (Рождество).
А вот слов, где подряд встречается три e подряд неожиданно даже мало – всего чуть больше сорока, и среди них, разумеется, créée, agréée и féée. Тогда как в русском такое слово всего одно – длинношеее.
Согласно словарю Larousse во французском есть всего 51 слово, к которым нельзя подобрать рифму (к слову, в странном русском их намного больше, но мы же сейчас не о нем). Среди этих нерифмующихся слов: simple, monstre, pauvre, huître, poivre, poil, quinze, peuple, vaincre, boucle и valse, например.
Единственное слово, написание которого совершенно не совпадает в единственном и множественном числе — это слово глаза. Oeil (глаз) против yeux (глаза).
Есть во французском и слова меняющие свою сексуальную ориентацию, в зависимости от того, употребляют ли их в единственном или множественном числе. Например, слово «любовь», amour, в единственном числе всегда мужского рода (amour eternel, например), а во множественном числе резво меняет свой род на женский (belles amours, к примеру). Что наводит на некоторые размышления…
Самое длинное слово в словаре состоит из 25 букв, и это слово — anticonstitutionnellement.
Да, краткость вовсе не сестра французов, особенно, если учитывать, что самое длинное название города во Франции – Saint-Remy-en-Bouzemont-Saint-Genest-et-Isson. Тем удивительнее город, который назван всего одной буквой – Y. Уже задумались, как же называть местных жителей — игреки и игречки? Отнюдь! Они — ипсилонцы!
Во французском есть и совсем удивительные слова, которых в нормальном языке быть не должно.
Например — hurluberlu. Кто вообще выдумал это невозможное слово, похожее на воркование горлицы?! Однако оно использовалось еще Рабле для описания эксцентричного или рассеянного человека.
А чего стоит raplapla, означающее человека без сил и немного даже в депрессии?! Прекрасное название для лекарства, которое можно выписать у врача: «Что-то я совсем расклеился, дайте-ка мне рецептик на Raplaplaxin».
И есть слова совсем невозможные, вроде chauve-souris (летучая мышь), что дословно означает «лысая мышь», но, если есть мышь лысая, где-то должна бегать и мышь с сильно повышенной волосатостью. А cerf-volant (летучий змей), что в дословном переводе значит «летающий олень». Нет, в русском языке с этим тоже неувязка, но, согласитесь, надуть змею и запустить ее в воздух, гораздо проще, чем пустить по ветру оленя с рогами, копытами и всем полагающимся.
С другой стороны, нельзя не признать, что французский частенько намного более емкий, чем русский, и практически одним словом в нем можно выразить то, на что уйдет минимум фраза, а то и параграф в русском.
