Роман длиною во Францию

Говорят, что национальность писателя определяется языком, на котором он создает свои произведения. Многие иммигранты продолжали творить на своем родном, но некоторые начинали писать на французском. Почему? По многим причинам, в которых мы попробуем разобраться.

Как известно, Иван Бунин, проживший во Франции 33 года, по легенде, максимум, что мог сказать по-французски: «Combien ça coûte ?» (хотя это, конечно, чистый вымысел – в музее в Грасе сохранилась переписка Бунина с Андре Жидом и собственные правки к переводам его работ на французский), все книги писал на родном языке, а когда из нобелевского комитета пришла телеграмма с вопросом о национальности Бунина, кратко ответил: «Русский изгнанник». На его могиле в Сен-Женевьев-де-Буа лишь фамилия на русском и годы жизни.

Да, для Франции Бунин так и не стал «своим» – ни французом, ни писателем. А вот на надгробии его друга и своего рода ученика, Владимира Набокова в швейцарском Кларене надпись «écrivain», писатель. Хотя, прекрасно владевший английским и французским языками, Владимир Владимирович, эмигрировав из России во Францию, а оттуда в Америку, писать предпочитал на английском.

Георгий Адамович, который, во многом благодаря тому же Бунину, сбежал из революционной России во Францию, тенденцию понял правильно, и с тех пор как обосновался в Ницце, стихи и рассказы предпочитал писать на языке страны обитания. Верил ли он, что больше никогда не вернется к ручейкам и березкам? Очевидно. Как, собственно, и наш крайне неудачливый премьер-министр Александр Керенский, да-да, тот самый из временного правительства: он издал на французском пять книг, во многом, кстати, повлиявших на формирование общественного мнения о России и происходящих в ней событиях.

Вообще, что касается русских писателей, большую часть, а то и всю свою жизнь проживших во Франции, то нельзя не упомянуть лауреата Гонкуровской премии Мориса Дрюона. Вот уж чья серия про «проклятых королей» была, кажется, в каждом доме.

Опубликовано в журнале «5Республика» №14 — купить/скачать