Шансон: Квинтэссенция богемы

Знаете ли, «русский шансон» и «шансон» настоящий – это совершенно разные вещи. Какое между ними отличие? Ну… как бы вам поточнее… Вот: как между ливерной колбасой и фуа-гра, так понятно? А-а… еще не распробовали фуа-гра… Ну, хорошо, как между «Москвичом» и «Ситроеном», так лучше? Нет-нет, не путайте, «Ситроен», это не «Форд» и не БМВ… А, вот, придумал! Это, как между Михаилом кругом и Шарлем Азнавуром.

Ну, и как же возник этот стиль? Все очень просто, только нужно ненадолго углубиться в историю. Дело в том, что в конце XIX века в высшем свете Европы принимали лишь один вокальный жанр: итальянское бельканто. Все остальное считалось простонародным, вульгарным, а потому и совершенно недопустимым в приличном обществе.

Но случилось чудо научной революции. Медицина создала действенное лекарство от сифилиса, а промышленность наладила выпуск прекрасных презервативов, и вот тут революционные, простонародные, а главное – свободные – нравы Монмартра вдруг стали чертовски привлекательны. Вернее, привлекали-то они буржуа всегда, но теперь представители высшего света Парижа стали наезжать в район Пляс Пигаль значительно чаще.

Яркое, грубое, непривычно острое и пряное, как абсент, искусство этого богемного района Парижа стало стремительно обретать популярность. Художники-импрессионисты сделали богемную культуру Монмартра исключительно модной. И вот, вместе с изобразительным искусством, за его пределы стали проникать уличные танцы, стихи и… шансон! То есть, песня, в которой ничем не приукрашенными словами говорится о том, что сегодня волнует и слушателя, и автора – ведь стихи для нее обычно писал сам исполнитель. Кстати, первым русским шансонье был, конечно же, Александр Вертинский, во время Первой Мировой войны развивавший шансон в дешевых кабаках Москвы и Петербурга практически параллельно с французами.

Я не знаю, с кого конкретно начался этот жанр, но одним из первых шансонье считается Аристид Брюан, которого сегодня знают, в основном, по афише авторства Тулуз-Лотрека. А Брюана в юности неоднократно слышал Морис Шевалье, так и был перекинут мостик из конца XIX века, во вторую половину века ХХ, когда жанр шансона триумфально не только перескочил через границы, но и пересек Атлантический океан.

Этому, кстати, чрезвычайно способствовал тот факт, что на Тегеранской Конференции союзников в 1943 году для Сталина, Рузвельта и Черчилля пели Иза Кремер, Марлен Дитрих, Вадим Козин и Морис Шевалье. Шевалье-то после этого концерта ждала мировая слава, а вот Вадима Козина… Ну да ладно, не об этом я сегодня, а о том, что – да, да, далеко не всегда американский шоу-бизнес безоговорочно диктовал миру свои правила. Когда-то в Европе было собственное кино, музыка, прохладительные напитки… Да и виски приличные люди пили только посещая Ирландию и Шотландию.

А в 40-70-е годы по планете триумфально шествовали со своими песнями именно французы! Здесь я просто обязан упомянуть Жоржа Брассанса, Жюльетт Греко, Жака Бреля, Жоржа Мустаки, Далиду, Сержа Генсбура, из относительно молодых – Сальватора Адамо, Мишеля Сарду, Жюльена Клэра, Мирей Матье и Жо Дассена, но фокус внимания всего мира сосредоточили на себе, конечно же Эдит Пиаф, Ив Монтан и Шарль Азнавур.
О них я вам и расскажу.