[Интервью: Мария Юсакова]
Я женился на француженке и уехал в Париж в далеком 1982 году. Для меня это стало тяжелым испытанием – поменять все, погрузиться в другую страну, другую культуру. Помню, на второй день после приезда мы с женой и ее друзьями пришли в кафе, и меня спросили «Что ты будешь пить?» «А что есть?» И официант мне ответил: «Все есть». Для меня это было шоком, я привык, что в советских кафе ничего не было. И я не мог понять как это – все есть?
Французские театры, где я мог бы работать декоратором, иностранцев с распростертыми объятиями не принимали. Поэтому поначалу мне даже пришлось петь в парижском метро со знакомым словацким музыкантом. Стыдно не было. Когда в карманах гуляет ветер, не до смущения. Еще какое-то время я распространял театральные афиши – заходил в кафе, рестораны, галереи и просил разрешения их повесить. За каждую пристроенную афишу я получал по одному франку. Зато тогда я исходил весь Париж, и до сих пор прекрасно в нем ориентируюсь, знаю все улицы и закоулки.
Любовь к моде пришла ко мне из Франции. Не мода, а именно любовь к ней.
Когда я получал французский паспорт, то был неопытен, и у меня не было рядом человека, который мог бы мне дать хороший совет, что надо бы сменить фамилию Васильев на Vassilieu. Случилось это в 1983 году, но я по-прежнему очень жалею об этом. Уверен, моя слава была бы много больше, если бы я поступил так, как это сделали в свое время кинорежиссер Роже Вадим, чья фамилия была Племянников, или Марина Влади, которая на самом деле Полякова. Сейчас уже поздно – моя карьера связана с моей фамилией. Но если у вас есть возможность – франчизируйте свое имя. Вы от этого ничего не потеряете, но все приобретете.
Сейчас перед моими глазами есть другой пример – мои парижские друзья, известные актеры Московского художественного театра – Григорий Мануков и Виктория Кузнецова. У них двое детей, мальчиков, один из которых тоже пошел по актерской стезе и добился очень хорошего контракта во французском игровом кино – 45 съемочных дней, главная роль. И, я думаю, один из главных элементов этого успеха в том, что он поменял свою фамилию и теперь его зовут Андроник Мане, как художника Мане.
Мы все с вами выходцы из страны, у которой глубокая история и культура, но сегодня, в XXI веке, не побоюсь слова, очень шаткая репутация. Нас то любят, то – нет. Да, мы должны гордиться своими корнями, своим знанием русского языка и передавать его своим детям. Но я все же советую всем принять новые реалии и правила игры, адаптироваться в среду, не стараться выделиться ни чуждо звучащей для французского уха фамилией, ни принципиальным отрицанием французской культуры и ценностей.
Когда-то русская иммиграция принесла в Европу новую, самобытную культуру. Это было в 20-е годы, и было прекрасно, а сейчас все поменялось. Эмиграция 90-х приехала за колбасой, а волна 2000-х – спасаясь от правосудия. Неудивительно, что сейчас к нам относятся с некоторой опаской.
Русских и француженок нельзя сравнивать. Наши женщины иначе воспитаны. Они и за себя, и за того мужчину – и помыть, и убрать, и машину починить, и за детьми ходить, и при этом прекрасно выглядеть. Француженки не такие. Здесь больше мужчин, а потому больше свободы, больше разделения обязанностей. И от этого появляется некая небрежность.
Успех, которого я добился здесь, потом утроился, удесятерился в России. Но все это было заложено во Франции. Париж дарит вам шанс. Используйте его правильно и берите, в хорошем смысле, пример с меня.
Опубликовано в журнале «5Республика» №12 — купить/скачать
