Прямой наследник Французского престола

Многие полагают (и, в общем-то, правильно) , что история французских королей закончилась в 1793 году, когда самой спорной из королев Франции Марии-Антуанетте палач отрубил голову на площади Согласия, другие – более подкованные – заявляют, что конец французским королям пришел в 1795, когда в Тампле скончался (по официальной версии от быстротечной болезни) маленький дофин Луи-Карл, Людовик XVII, но совсем уж упертые роялисты вплоть до недавнего времени верили, что эта ветвь Бурбонов не закончилась. А потому втайне надеялись, что в Версале снова будут устраиваться балы, а мельчающих во всех смыслах этого слова Президентов Пятой Республики, наконец, кто-нибудь отправит навеки отдыхать на Корсику. Почему нет? Там тепло и море.

Собственно, вся причина – в неком Карле Вильгельме Наундорфе, которого в 1845 году похоронили в голландском Дельфте, как Луи-Карла, герцога Нормандского «Людовика XVII», а его дети смогли официально носить фамилию Бурбон. И почти 300 лет в это верили, а некоторые втайне надеялись и на вышеупомянутое. Но теперь, по порядку:

История Марии-Антуанетты – своего рода легенда, и легендами же обрастает. Не зря о девушке сняли столько отличных фильмов. И сделали ее и Людовика XVI буквально мучениками, жестоко убитыми противными революционерами. Отчасти правда есть у всех – и у одной, и у другой стороны. Хотя бедняжка все же не говорила этого сакраментального «Нет хлеба? Так пусть едят пирожные!», действительно ли она была настолько легкомысленна, что спускала деньги на балы и украшения, пока народ голодал, или, все-таки, это был ее свекр, Людовик XV?

Доподлинно известно только одно – у нее было двое переживших Революцию детей – Мария-Тереза и Людовик-Карл (или Луи-Шарль, для упертых франкофилов). А так как женщины престол Франции занимать не имели права, рассматривать мы будем только одного персонажа – малыша Луи-Карла, умершего в возрасте 10 лет, спустя два года после казни родителей, когда страну пилили на части радикальные республиканцы. Как это, собственно, всегда и бывает после любых революций.

О его судьбе ходило много слухов. Кто-то говорил, что его убили тюремщики, другие – что он умер от туберкулеза, но самые упертые верили – он сбежал. Террор еще не закончился, а малыш-дофин уже рванул пешком в стоптанных ботиночках по Европе. Одни говорят – он добрался до самой Америки, другие утверждают, что осел в Германии. И чтобы сильно не отсвечивать, назвался Карлом Вильгельмом Наундорфом, выучился на часовщика, а когда все революционные страсти улеглись, явился в суд, чтобы востребовать свое истинное имя и все остальное причитающееся. Его, говорят, даже опознала нянюшка, подслеповатая старушка в глубоком маразме, но быстро разбогатевшая по такому поводу на кошель с золотыми.

Официально Франция его наследником не признала – по многим причинам, в числе которых, разумеется, было и нежелание возвращения монархии – но это сделали несколько других европейских стран.